Учитель-немец уж не раз

Им показал свой «вас-ист-дас?»

ЛёшаМаша обаятелен, всем улыбается. (В 2309-м считается, что улыбаться – полезно для здоровья, и у него рот прострижен специальным образом). Во рту сверкают жемчужные (пластмассовые) зубы, высокий кок нейлоновых волос поносного цвета устремлён в небо.

Но, конечно, самое главное отличие – его мозг...

Голубь – излюбленный персонаж моих творений.

Он, сучка такая, - антипод Кролика: прост, как трусыпорубльтридцать, т.е. – до воровства, труслив, полон КСП-шной доброты (которая есть чистое злодейство), без Царя (да и без кого бы то ни было) в голове, преисполнен чувством собственного (необоснованного) достоинства.

раман про цобак; длинный и занудный очень

Бульба.
Однако: поворотись-ка сынка! Экий на тебе анорак из моржовой кожи смешной – ты в ём как ондатра в сапоге - у Кыиви уси у таких ходють??

Один из Чукчей – видимо Остап (хладнокровно):

Уси, батьку. Это – модно.

Бульба (ехидно):

А вот интересуюсь я знать – что пышыть твой Хораций: что у селёдки под шубой??

Толстый Карась, которого звали Рыбинович, медленно плавал в маленьком мутном пруду туда и сюда, для моциону. Во время этих эволюций он повстречался с Уткой, которую, в отличие от её сестры Подсадной, звали Подкладная. Тут у них произошёл учёный спор.

Шикарный «офисный» кот Киссинджер обратился вчера к коту-пенсионеру нашего двора, Барсуку, сказав...

Адам Вацлович Петушкевич состоит на должности проктолога при мужском балетном коллективе «Дивертисмент 2».
Перед танцами он заглядывает каждому танцору под батоны. Зачем? – чтоб удалить всё лишнее, что будет мешать прыгунам «лететь, как Пухъ из уст Эола» и «резвой ножкой ножку бить».

Иван Ильич, вельможа, поднявши жезл, Кондратия учил,
за то, что оный сей, принЯл в сенях неловко шубу.
Кондрат же, осердясь, Фидельку напинал;
та, в свой черёд, привзвизгнувши, уела
супругу Канцлера, Марию Пантелевну, в гузно.

Дорогая Констанца, слышь, Буносьё, пишет те, бля, верный твой гасхгхонець: по причине злобства отца Жозефа, вникающего в письма, пользуюсь эзопом – умудрённый да разумеет –как ты тама? –а мы ничегось, голодуем. Мороз то ныннеча в Париже – свыше пятидесяти, и гвардейцы, слышь, Кардинала, стали, поссавши примерзать к вышкам –мы ихих по утряне кайлом откалываем и вниз мечем. Жись –только держись! вот этта, ботфорты валяны нах прохудились –толью подматываю.