***
В ноль сорок пять на пульд дежурного поступил тревожный звонок из ночного клуба «Зиленый дом». Милиционер снял трубку:

- Милисийа.Слушэю,тока бызтра йа кушаю.

На другом конце провода нервно зашуршало и прорезалось скороговоркой:

- Милисьйа?! Эта тта,тут така ерунта.Йа на пийанге,перепрал вотянге,пашол пабливать,а ф сартире дохлоэ плять!

Дежурный отложил бутерброд с кровяной колбасой и осторожно насторожился.
-Фзмъзли? Сафзем ни шифойэ састанеэ? – Страж порядка облизнулся на бутерброд, и ловко поймал языком, уже было навсегда потерянную слюнку. - Тепо пакэнула сейо меростанэе?

Вот не понимаю я смысла в жалости.
Хули жалеть окружающих? Кто они такие мне и кто такой я им? Кто я такой инвалиду с отрезанной ногой, стоящему у церкви? Кто я чужому ребёнку упавшему и расквасившему нос? Кто я олигофрену играющему на полудетской гармошке и поющему чмошным голоском какую-то невнятную хуйню у входа в центральный рынок? Кем я прихожусь многодетным семьям, или одиноким старушкам, еле сводящим концы с концами и жрущим одну пачку «Роллтона» на шестерых ( бабушка (член семьи №7) пьёт только бульон).

Мне поебать – включайте БАК
Я клал на ваши пейсы и манишки
Не страшен мне ваш негр – Барак
Я посмотрю ещё на цвет его кровишки.

Весь день Сергей прожил в предвкушении похода в ночное с друзьями Максом и Олегом. Ездил с шофёром в офис к Михину насчёт поставок новой партии бычьих яиц, имел с ним непродолжительный, но весьма плодотворный разговор. Большая партия деликатеса была уже можно сказать в кармане и Сергей понял, что это знак, добрая весть перед ночным!

- Карл Геннадьевич! Товарищ Минукян! Да стойте же вы!
Минукян притворил уже на треть открытую дверь и обернулся.
- Что такое? – Он подслеповато прищурился в надежде разглядеть быстро спускающегося по лестнице человека.
- Фу, я уже не надеялся застать вас в институте, - Подошедший незнакомец протянул Карлу Геннадьевичу руку. – Пётр Александрович Селезнёв, доцент, заведующий кафедрой ваганологии в Коломенском институте изучения проблем Боянизации и Лопатизма.
Учёные пожали друг другу руки и Минукян довольно сказал:
- НИИ БиЛ - серьёзный институт! Слава богу, вы здесь, а я уже собрался лететь один, ждать дольше было просто невозможно.

О моей трудовой деятельности на элеваторе можно в натуре роман написать, как там (на элеваторе) баба одна сказала: «При Союзе здесь работал весь городской сброд, вся пьянь сраная, все те каво с нормальных предприятий папёрли за пьянку, у нас да ещё на заводе автонасосов на вредных местах - земледелами там, в гальванике, но мамушки мои уж лучше зерно нюхать, чем гальванику».

Пролог (с элементами юмара и шуток-прибауток).
Говорят - инопланетяне людей похищают и в невесомости гноят: делают свои иноземные эксперименты, не взирая на то, что ЮНЕСКО нахуй везде и Варшавского договора уже нет, а пришельцы они такие – подлые они суки.
Ладно – это так лирическое отступление для нагнетания атмосферы всеобщего страха и ужаса. Базар не об то, что инопланетяне там или пришельцы, или вообще беспилотные корабли с роботами. Нет поцоны - базар об том, что жить страшно. В любой момент может…

Часть первая.

Когда училась Шапка в седьмом наверно классе
Воткнула директриса – легла в сыру землю
Она была уж старенькой. В задрипанном паласе
трупак из школы вынесли и бросили в таксю.

Но, то святое место (директорское кресло)
Недолго пустовало, все знают – почему!
Пошли по беспределу, начальство захотело
И посадили в кресло какую-то куму.

Сыч охнул и резким движением вонзил топор в ствол огромной сосны лежащей на просеке.
- Митяй щепка в глаз попала – Обратился Сыч к заключенному Сергею Митяйкину. - Пойду в локалку.
- Вали. – Митяй достал из кепки мятую сигарету без фильтра и, усевшись на сосну закурил. – Пускай лепила, посмотрит.

Жолто-красная злодейка, дочка лета, мать зиме -
Осень. Серою наклейкой лист, засохший на стекле.
Барабанит тихо дождик, хоть совсем не музыкант
Школьники, считают лужи - опоздали на диктант.

Мы рахито, даунито,
Мы драчито, писюленто, oh, yes.
Мы ебанто,
В рот даванто, очькодранто то и это, oh, yes.
Шишко, бошко, раскуренто,
Охуянто ун моменто.

Всё ясно стало, звёзды лили ток.
Луна ощерила противное ебло.
Боярского лишь небыло,
Я тщетно покусал себя за локоток
Мишаня спел бы поцонам:
- Куда нас сударь к черту занесло!?

Жыла была адна женщино, и бля страх, как ей захотелось рибёнка. А где его взять?
Падумала она и отправилась к аднаму стараму калдуну.
Хачу гаварит рибёнка иметь, где взять не патскажишь?
Отчего же! Сказал калдун доел ячьменную кашу и стал развязывать бичеву держащюю его тирольские кожаные партки.

Смотрю на своё отражение в зеркале. Да уж…
Док Ломброзо был бы доволен. Как там у него про прирождённых преступников?
Покатый лоб, большие надбровные дуги, выдающаяся нижняя челюсть, большие клыки, длинные руки, асимметрия черепа, угрюмый взгляд…
Бля ёбанный Цезаре, он знал, он сука знал.

- Здравствуйте отче! – Он встал на калении и склонил голову в ритуальном пятнадцатисекундном поклоне. Академик Тер-Агасян был его ментральным отцом.
- Да прибудет с тобой муто! – Академик сделал еле заметный ментральный пасс. – У меня есть для вас задание. Но перед ним вы должны пройти древний обряд.
Хаф плавно опустился на циновку из коры священного дерева Джа. Хошэс уже медитировал рядом, сидя в позе лотоса. Его циновка была менее дорогая, но тоже очень высокого качества.
- О задании пока не буду говорить. – Академик потёр переносицу. – Не знаю даже с чего начать? Вы должны будите сначала пройти обряд инициации ЕМБ.

18 июля 2232 года был переломным днем в истории человеческой цивилизации, по нитевидным спиралям в прошлое отправились два человека, они были расщеплены на кварки и выброшены в неизвестность. Это трудно понять, но с одной стороны их путешествие было длиной в миллион лет, с другой же, по их субъективным ощущениям просто ничего не произошло, закрыли и сразу открыли глаза.

Вот-с, у меня есть окно, такое оконное классического кроя. Я стою, облокотившись на подоконник, и разглядываю снег, белый заоконный снежный снег, даже снежнее снежного. Снежистый такой, снегущий, снеговато-снеговистый даже. Как странно - в языке жителей дальнего севера (толи чукчей, толи еще, каких эвенков) далеко не таком великом и могучем как русский существует более тридцати (если мне не изменяет память) слов для характеристики снега. А у нас просто – снег. Как всё просто и сложно одновременно.

Почему так мало молока
Неужель не доится корова?
Иль доярки белая рука
Не ласкает сиськи недотрога?

Открытие эффекта Брауна-Шварцкопфа в 2218 году повлекло за собой ряд других очень важных открытий. Одно из важнейших было открытие вирулентной зависимости квазивыхлопов от остаточного выхлопа пространства-времени.

- Дорогой вы мой человек, поймите же Хаф, что наши агенты не работают поодиночке. - Академик Тер-Агасян мягко, по-отечески наставлял своего лучшего агента.
Хаф в парадной форме легиона внесистемной академии, при всех орденах и медалях сидел за столом напротив академика и молча, слушал. На лице его: мужественном, опалённом десятками солнц начинало проступать недовольство. Впрочем, хорошо скрываемое.

Хотел глубоко копать, но бля…нахуй короче, копать буду на полштыка, но до горизонта сознания.
Итак:
Гоша Куценко беспезды зеркало, в его бритом под Котовского черепе отразилась вся эпоха развитого алигархизма.
Я вам не итальянские гуманисты, нехуй бля.
Если раньше – на начальном, первичном так сказать этапе накопления в чести были другие актёры, в основном алкоголики, то сейчас или точнее чуть более раньше, чем сегодня, но ещё не вчера Гоша стал героем руссейского синематографа.

– Давай, Лёва, забивай быстрей, у меня промежуточная аттестация, надо ещё журнал заполнить. – Я протянул Лещенко коробок шишей.

Мы стояли с торца сварочных мастерских и пытались разговеться привезёнными Лещенко с югов бошками. Лев торопился и чуть не просыпал траву на землю, за что получил от меня удар в печень.

Винтилятар крутиццо, за акном тимно,
Моски растекаютца, как висной гавно.
А диревья мрачныя дышат кеслатой,
Угле– иле как ее? Полный, бля, ацтой!

Капельки падают, дождик крапает,
Листья деревьев морду лапают.
Жизня сабачая, булачки с котеком,
Парачку съеш — и страдаеш животеком!