- Ахуенно! - воскликнул юннат, изучая пасть, пока крокодил... пытался ее захлопнуть. Вставленная туда юннатом для удобства осмотра швабра исключала такую возможность. Крокодил попал, как лох...

Опровергнуть эту мудрость пытались с тех времен многие и, надо признаться, некоторым с успехом это удается. Не знаю, какие пироги пек бы Киркоров, какие сапоги шил бы Петросян

Нась... Я осторожно... тебе не больно? Ну, немножко всегда больно... А я еще ничего мужик! Не смейся, не смейся, не каждый так может в мои-то года...

- А как же! - важно отвечает Петрович, - На кадку нагнули, я и сунул - ебтваю-ма-ать! Провалился с яйцами нахуй! "Не-е" - думаю, так дело не пойдет, пойду-ка я к дочке!

Ахуенная, просто шикарная весть, мимо которой пройти, не обратив внимания, просто невозможно, пришла к нам из Америки. Некий долбоеб по имени Роберт Эванс обзавелся велосипедом

А когда развеет ветер
Что от Чехии осталось,
Ебанем второй по Польше,
Чтобы, значит, заодно!

Чтобы, значит, не обидно
Было чехам и полякам,
Что кому-то вот досталось,
А кому-то - нихуя...

Раз - речушка, хлипкий мост,
Покачнувшись, в полный рост,
С головою окунаюсь,
Ты - русалка. Груди, хвост...

Два - холодный мертвый взгляд,
И теней беззвучных ряд
Кружит в жутком хороводе,
Пляж пустынный, ливень, град...

прадеманстриравав пару песдатых цыркавых фигур, бухарег с крикам "Алле-гоп!" сунул голаву фпазть кракадила. Ахуевшый кракадил чють не захлебнулсо. Пассия с ленивым любапыцтвом приаткрыла адин глаз.

Волной оргазмы накатили.
Один, другой, еще один!
Ты жив, дружок? Молчит Василий…
Ой! так недолго до беды!

Довольно забавное событие приключилось на днях в Комсомольске-на Амуре. Собственно, вся информация о нем уместится буквально в пару жалких предложений. Сейчас попробуем:

Хуй болит, Хуй болит…
Бывает такое – трахаешься всю ночь,
А на утро – Хуй болит, Хуй болит…
Натирает красный Хуй, волдыри вокруг.

Схватившись за рану на сердце, он сорвал маску кабана и, изящно повернувшись, трагически отбросил ее в сторону. Маска описала медленный полукруг и шлепнулась на кучу гавна. Желтые брызги плавно поднялись в воздух и засверкали в лучах софитов, опускаясь и кружась, как снежинки...

Черт сидел на потолке. Самый настоящий черт. Омерзительно ухмыляясь, он сидел по-турецки, вниз головой. Полукольцо хвоста, оканчивающегося тощей кисточкой, вальяжно расположилось у его косматых ног с раздвоенными копытцами.

Давно это было. Жили тогда чуваки мощные и прикалывались не по детски. Глюки ловили солидные - уж если что привидится, так не менее, чем Всемирный Потоп или даже лик Господа. И плющило их не часок - другой, а как прищемит - так на полгода, не менее беспесды. Шишки тогда не теперешние были - границ нет! Хоть из Афгана при, хоть с Голландии...