Очередной вечер без электричества. Седьмой или двенадцатый подряд, я уже не помню. Бесчисленное количество расплавленного парафина в подставке для свеч – очередное напоминание, что нужно принести из гаража аккумулятор. Свет двенадцативольтовой лампочки ярче язычка пламени. С этим не поспоришь.

Должна зайти соседка. Аккумулятор просто необходим. При свечах – оно, конечно, романтичней, но я не романтик. Повторюсь – аккумулятор нужен. Не люблю недоосвещённость в половых отношениях. Люблю чётко видеть, кого ебу. Идти в гараж – для меня архиважно.

Людмила, она же Люська, – соседка, красива лицом и статна телом, но пьёт очень много, и что более противно, пьёт без меры. В гараж я уходил с гнетущим чувством беспокойства. Соседка ну очень не вовремя нарисовалась, в аккурат моего ухода. Пришлось пустить её в квартиру и оставить дожидаться моего возвращения в компании алкогольных напитков, что само по себе и стрёмно.

– Без меня не начинай, я скоро, – осветил ей брелоком-фонариком еблет и ушел.
– Ты давай недолго…

Не было меня более часу. Подвёл замок гаража, так некстати замёрзший в первый же морозный вечер, после недельной мартовской оттепели. Аккумулятор, надеюсь, не сдох, иначе все мои труды по размораживанию замка коту под хвост. Да нет, жив еще, курилка, стартер крутит. Достал его из-под капота, взял переноску, и с еще более усилившимся чувством беспокойства отправился домой.

***

Бледный свет луны позволяет различить на полу посередине комнаты светлю массу. Я направляю луч фонарика и вижу распростёртую Люську с подсунутыми под щёку домашними тапками, вольготно откинутой в сторону рукой, задранной юбкой и широко раскрытым ртом. За время моего отсутствия она очень изменилась. Кардинально, бля, изменилась. Теперь я знаю, что вдобавок ко всем своим порокам, Люська любит еще и пить в одиночестве. Хуле, буду ебать такую…

Начал с широко раскрытого рта. Свет лампочки в переноске в этот раз и на хуй бы не нужен. Такое литсо лучше ебать в темноте. Лицо, дышащее перегаром. А лучше вообще не ебать, а сразу перейти к финально-анальной части, миновав еблю в пелотку. Пристроившись к её заду (она на животе, я сверху), мне пришлось внимательней разглядеть её голову. Волосы, ярко крашенные, напоминают парик гвардейца, который участвовал в аресте Луи четырнадцатого. Вдобавок, голова храпит, как бульдозер на стройплощадке. Но мне похуй, я с ней не в строителя играю, я её ебу в жопу, и получаю от этого хоть какое-то удовольствие. Минут через десять я кончил, удовлетворив свои сексуальные амбиции, но ранимая натура падонка требовала продолжения праздника. Светлого праздника!

***

Нет женщин не светящихся, есть женщины, плохо проводящие электрический ток. Ох и помучаться же мне пришлось… Провод, накинутый на плюс-клемму аккумулятора я скотчем прикрепил в цоколю лампочки из переноски. Массой должно было послужить расслабленное тело Людмилы. А вот патроном для лампочки – её анальное отверстие. Женщина с лампочкой в жопе, так я назвал свой электрический эксперимент. Изобретение Эдисона, с прикреплённым «плюсом», уютно разместилась между ягодицами, и напоминала небольшой мыльный пузырь. Непосвященный мог подумать, что девка объелась мыла и тешит публику занимательным номером. Но это не так. Проводом, подключенным к минусу, я стал тыкать в ягодицы. Каждый раз, когда я прикасался «минусом» к Люське, лампочка зажигалась, и Люська открывала глаза. Я уржался шопесдец. Лампочка горит – Люська смотрит. Лампочка не горит – Люська спит дальше. Когда-то я знал азбуку Морзе. Сейчас забыл, но как ключом отстучать SOS, помнил. Раз десять в «эфир» взывал я о спасении наших душ, но Люська так и не откликнулась. Видимо, на пьяное тело амперы не действуют. Только широко открытые глаза, вот и весь побочный эффект. А еще я заметил, что чем больше расстояние точки прикасания провода от лампочки, тем меньше накаливается вольфрамовая нить. И сделал вывод, что в Люське есть сопротивление. Ночь каких-то великих открытий, бля… Привести в чувство Люську у меня не получилось.

Всё хорошее заканчивается, как и то, что алкоголь выветривается из организма, разносясь парами во все стороны. Ближе к утру Люся стала подавать признаки жизни. Я спал на диване и понял это, потому как она чихнула и выругалась.

– Блядство какое– то… Сань, ты где? – голос охрип и казался очень тихим.
– Здесь… Очнулась? – я представил лежащую Люську с лампочкой в жопе.
– Угу… блядь, как голова разламывается. Чо вчера было? – ясен хуй, не помнит.
– Ничего не было. Кто-то всю водку выжрал в одну харю, в одну наглую женскую харю.
– А осталось чо? Ой, бля, голова… – я сжалился над ней. У меня всегда остаётся…

На ощупь прошествовал на кухню, фонариком посветил на стол. Налил грамм сто и вернулся в комнату. Выключил фонарик. Подошел к всё так же лежащей на животе Люське, и сказал:

– На, пей.
– Включи фонарик, не видно ж ни хера, – с похмелья эффект темноты усиливается, я знаю.

Но фонарик включать я не стал. Я взял провод и повторил эксперимент. Комната озарилась светом двенадцативольтовой лампочки.

– Так видно? – хитрая улыбка на моём лице могла меня выдать.
– Угу, – Люська, морщась, проглатывала вчерашнюю недопитую водку с широко выпученными глазами.
– В жопе не щекочет? – мой идиотский вопрос навлёк на происходящее подозрение.

Люся заглянула через своё плечо и увидела источник света…

С той ночи она со мной не здоровается…