Когда в стране воцаряется новый режим, ему наутро, как правило, становятся срочно нужны таланты — для обоснования и восхваления. Так произошло и после захвата Франции Третьим рейхом, когда был образован коллаборационистский «режим Виши». И таланты обычно быстро находятся. На газетное объявление о вакансии художника почтовых марок откликнулся Пьер Гандон, потомственный гравёр, которому хотелось кушать. Начинал он, скажем прямо, как порядочный гандон — рисовал коллаборационистам всякие фашистские гадости типа "Легиона Триколор"

или виньеток «Французского добровольческого легиона против большевизма». С большевизмом в том легионе боролись своеобразно: обратите внимание на русские церкви и хаты.

Но пришёл 1945 год и власть поменялась, пришёл Шарль де Голль.

Естественно, коллаборантов пинком под зад попёрли с работы. Пьер Гандон перешёл на подпольное рисование марок под чужими фамилиями. К примеру, вот эту свою марку с Сарой Бернар он подписал как Шарль Мазелен (с согласия самого Мазелена). Страдал, короче. Но! Новому режиму, один хрен, срочно нужны таланты.

Обнаружилась необходимость отображения патриотизма. А как? Понятное дело: нужна Марианна. И изо всех представленных вариантов Де Голлю пришлась по вкусу именно Марианна Гандона. Так Пьер легализовался — и стал одним из самых плодовитых художников марок Франции и франкофонных колоний и стран.

Пожалуй, самой известной маркой Гандона является "Шестипалый Рузвельт". Франклин Рузвельт был фанатичный филателист и это отдельная огромная тема, там книгу можно писать. Как так вышло, что у президента США на марке Гандона на левой кисти руки оказалось шесть пальцев, становится понятнее, если посмотреть на фотографию–оригинал. Просто игра света и тени.

Умер Гандон сравнительно недавно, в 1990–м (а родился в 1899 году). Забавно, что в советское время его фамилию писали как "Гудон". Это сейчас всем пофиг, а тогда при транслитерации применялся так называемый «принцип благозвучия» (вот здесь об этом, pdf) — матерные фамилии подменялись нематерными вариантами, чтобы не шокировать советского читателя. Поэтому сейчас найти что–то о Пьере Гандоне по–русски — задача нетривиальная.