У коррупции не русское лицо

Корреспондент Андрей Давыдов

События на Манежной неожиданным вихрем закружили Россию, обнажая всю меру непонимания между обществом и властью. Судя по текущим опросам, до 90% россиян поняли суть происходящего и поддержали бунт против нынешних порядков, позволяющих отморозкам убивать граждан России и нагло уходить от ответственности.

Я намеренно ухожу здесь пока от указания на конкретные национальности, но не из-загипертрофированной толерантности, а только ради того, чтобы не уходить от сути. А суть в том, что протест рожден произволом тех, кто должен по идее стоять на страже закона.

«Их кто-то специально организовал, — по поводу субботнего всплеска заявил «Интерфаксу» глава президентского Совета по правам человека Михаил Федотов. — Кому-то очень нужно нагнетать напряженность, чтобы страну охватили волны насилия».

О да — кто-то организовал. Непосредственным организатором стал тот, кто без проблем отпустил убийцу Егора Свиридова. Но общая подготовка осуществлялась уже давно и повсеместно. Может быть, для кого-то еще секрет, что деньги и связи у нас выше закона?

Но почему именно национальный аспект выдвинулся на роль главного раздражителя? Давайте разберемся.

Тема эта тонкая, поэтому сразу условимся, что здесь и в дальнейшем под русскими будут пониматься люди русской культуры. Просьба также зря не волноваться людям братских культур и просто дружественных.

Итак, что же вызвало горячий порыв русских вспомнить о том, что они — русские? Чувство национального превосходства, презрение к другим, ксенофобия? Вот те, кто их в этом обвиняет, и были в числе главных кашеваров. За толерантностью русских следят с болезненной бдительностью, но тому же Федотову и в голову не придет призвать нерусских к элементарному уважению. Как можно — это же жертвы колониального режима: пусть себе отвяжутся!

Да, национальный колорит играет здесь весьма заметную роль — это видно хотя бы по страсти к лезгинке. В данном случае мы имеем дело не с фанатичной любовью к родной культуре, а с тривиальным боевым танцем перед войной или охотой. Лезгинка тут просто привычнее, чем там-тамы. Русские могли бы в ответ станцевать разудалую калинку, как это показывают в голливудских шедеврах про дикую Россию, но почему-то не танцуют даже у себя дома. Это весьма показательно. Ясно, что «лезгинщики» — далеко не лучшие представители своегорода-племени, но все-таки представители. Не зря многим их культурным землякам мучительно стыдно, что они с ними одной крови.

А дело здесь в том, что для каждой культуры характерны свои стереотипы самоутверждения. И то, что для «лезгинщиков» — высшая доблесть, для русских — всего лишь борзота. Кстати, в родных аулах эти распоясавшиеся джигиты, как правило, поджимают хвосты, но, попав на «материковую» Россию и приняв русских за слабаков и потенциальных жертв, расправляют свои хилые плечи и принимаются за самоутверждение. И на первых порах вызывающая наглость приносит вожделенные плоды, поощряя переходить все пределы. Тем более что крыша для «детей гор» уже построена. На фундаменте коррупционной системы, как нельзя лучше подходящей для представителей родовых менталитетов и меньше всего — для великороссов. Вот вам и секрет «кавказского превосходства».

«Особую напряженность создает тот факт, что пассионарии с акцентом активно осваивают коридоры власти и кабинеты работников правоохранительных органов. В той же Головинской межрайонной прокуратуре мне приходилось бывать: ее немногочисленные работники русской национальности в неофициальных беседах тренируются, кто глубже вздохнет на тему «новых кадров» (Дмитрий Соколов-Митрич, «Манежное правосудие»).

Не этот ли механизм сработал, когда отпускали подозреваемых кавказцев? Дело, заметьте, не в национальности следователя, а в том, с какими национальностями он не хотел бы связываться.

С другой стороны, страстное желание новоявленной российской элиты приобщиться к Европе во всей красе являет нам изнанку толерантности. Давно замечено, если восемь нерусских изобьют трех русских — это назовут  дракой, а если соотношение обратное — проявлением ксенофобии и национальной розни. Именно этот взгляд и демонстрируют нам высказывания господина Федотова и его единомышленников. К сожалению, в том же ключе работали  и заявления президента Медведева, обрушившегося на радикалов, подрывающих обстановку, и затянувшееся молчание Путина, который как раз в эти дни обхаживал именитых заграничных гостей. Не потому ли, что Запад увидел происходящее в России совсем иначе, чем это видно нам изнутри? Вот как они там это видят.

Консервативная британская Financial Times определяет собравшихся на Манежной как «расистские банды», а развернувшееся после самой акции насилие в метро  как еще одно доказательство «силы ультранационалистического движения в России, число бойцов которого достигает 70 тысяч человек».

Испанская El Pais прямо обвиняет московский ОМОН в «бездействии при защите граждан с Кавказа», что, в свою очередь, «высвободило волну национализма, последствия которой еще неясны».

О, волну национализма выпустила как раз непомерная опека «граждан с Кавказа» — не скажу, чтобы всех, но как раз тех, которых надо призвать к порядку. Европейцев, отягощенных комплексом расовой вины, вряд ли можно убедить, что русский вопрос не имеет ничего общего с грехами их предков — людям свойственно всех по себе мерить. Но то, что с медицинской точки зрения оправдывает западных наблюдателей, не дает им права нас лечить. Однако с горбачевских пор повелось у нашего руководства верить Западу безоговорочно, а если уж не верить — так хотя бы не перечить. После коротенького перерыва эти времена возвращаются.

Вот вам в общих чертах та гремучая смесь, которая, переполнив чашу терпения, воспламенила среду. Кстати, в самом прямом смысле. Именно среда грозила стать логическим продолжением «русской субботы», когда горячие кавказские парни пообещали ответить урусам на их вызов. Урусы тоже прятаться не собирались. С самого начала это сильно напоминало мальчишеский понт, однако, памятуя о том, сколько потом железа изъяла милиция из карманов «джигитов», не знакомых с рыцарскими традициями, дело могло кончиться большой кровью. Но на этот раз органы правопорядка действовали решительно и в полном соответствии с обстановкой, презрев толерантные сопли — уже не до этого. «То есть  надо давить любые проявления кавказской агрессивности, — как объясняет блогер kosarex. — И я представляю себе ошалевшие лица кавказцев, у которых изымают ножи. Мысль-то одна — неужто власть переменилась?»

Власть переменилась — хотя бы на один день, этот самый тревожный и критический день. Именно это и уберегло от самых страшных сценариев. В сравнении с бушевавшей накануне Италией, где толпы в сто тысяч человек громили и жгли все на своем пути, Москва вообще выглядела образцом спокойствия — и слезоточивых газов не потребовалось, как в Риме. «А теперь можно долго и монотонно кричать, что в России фашизм, а в Италии — демократия», — с сарказмом заметил блогер tobias_exvil.

Нет у нас никакого фашизма. Маргинальные бритоголовые, довольные тем, как их распиарили и многократно преумножили на весь мир, просто потерялись где-то в толпах протестной молодежи. И остудить этот протест оказалось так просто — всего лишь вернув в страну подлинный правопорядок. Но если он был  возвращен стране только на один день, следующий взрыв может оказаться разрушительным. Россия – не Италия: если уж у нас на улицы выйдут сто тысяч, поутру они уже не будут мирно жмуриться от капуччино, весело вспоминая маленькое ночное приключение.

Дело не в «русском фашизме», господа толерантные и политкорректные, а в нерусской коррупции, разъевшей до основания государственные устои и превратившей правосудие и порядок в национальное унижение. Против этого унижения русские и восстали…